Да уж… Вернулся в тело, а оно уже в морге. Или на столе у патологоанатомов. Вот и думай, куда сбежать, унося под мышкой детали своего полуразобранного организма, как потом восстановиться, раздобыть одежду…

Мне стало донельзя муторно.

— Тело вообще ужасно обременяет, — продолжал Артур. — Нужно заботиться о нем, как о старом автомобиле, а бросить совсем невозможно… По крайней мере — пока. Вот и приходится большую часть времени проводить в достаточно укромных местах, чтобы с телом ничего не случилось. Хорошо еще, что мы с Верой приспособились жить асинхронно. Пока один здесь, он следит за физической оболочкой другого. Я все время чувствую, что могу и должен управлять этими процессами, что я это знаю, только никак не вспомню… Эта проклятая полужизнь! Словно глина в голове, жидкая такая… Мысли вязнут, как ноги в болоте…

— И что тогда, если вспомнишь? Научишься точно и произвольно перемещаться? Вернешься в прошлое и не дашь мне, к примеру, выскочить из вагона?

— Зачем же? Я думал об этом. Правильнее всего будет вернуться чуть раньше и не дать себе утонуть. Мне чудится, что когда я уже захлебнулся, я видел мелькнувшую рядом тень… Вдруг это как раз я и был?

— Здорово. Но ведь не спас же… А если бы? Что тогда произойдет со мной, со всеми нами?

— Думаю, ничего особенного. Все вернется в ту же точку…

— А ты? Вот этот ты? Сольешься с прототипом? Трудно представить. А я вновь окажусь на борту «Рюрика»? Буду подлетать к Земле и ждать встречи с Аллой? То есть я нынешний фактически умру?

— Почему же умрешь? Допусти, что ничего как бы не было, ты живешь еще там, в прошлом… И все станет на место.

— Нет, Артур, не надо… Я вот он, здесь. Я живу сейчас. У меня есть память о прожитых днях. И какая принципиальная разница — вернешь ты меня в ту же точку или просто стукнешь вот этой хрустальной вазой по голове?

Что мне от того, что две недели назад я существовал? И сейчас я — тот, там и существую… Но для моей нынешней физической ипостаси смерть будет самая что ни на есть настоящая…

Мы с ним повертели сей казус, как средневековые схоласты, рассмотрели и с той стороны и с этой. Доводы его теоретически выглядели неуязвимо. Только вот я, когда дело доходит до шкурных интересов, становлюсь ужасным догматиком и напрочь отметаю пусть и разумные, но грозящие моему благополучию аргументы. В самом деле, смерть — это грубая и очень наглядная реальность, гарантии же воскрешения сомнительны, тем более что даже претензий по неисполненному контракту я не смогу предъявить…

Прекратил дискуссию сам Артур.

— Мало того, что ждать, когда ко мне придет полная власть над собой, можно бесконечно долго. Нечто подсказывает, будто закономерности происходящего вообще вне любой, самой сильной воли…

— Предопределение, рок?

— Если угодно. Или законы настолько высоких порядков… Процесс идет самостоятельно. Я вот, кажется, наверняка знал, что ты умрешь сегодня, и сделал все необходимое, а ты жив…

— То есть как? Что сделал?

— Пожалуйста. Это я вывел на тебя тех людей. И постарался им внушить, что тебя обязательно надо уничтожить…

— Ничего себе… Ну а предположим, им бы удалось… Тебе-то что? Теперь…

— Я не был уверен, что ты сумеешь или захочешь собрать установку и девитализировать нас. Они бы справились лучше, в промышленных масштабах…

«Спасибо тебе, Андрей», — мысленно вознес я хвалу своему спасителю.

— А теперь передумал, да? — я опять стиснул рукоятку пистолета. Сил у меня уже было достаточно, чтобы выстрелить. Он пропустил мой вопрос мимо ушей.

— И еще я чувствовал, что, когда ты умрешь, ты поможешь мне. Перейдя в высший мир, осознаешь свое новое предназначение, свой долг передо мной, сделаешь что-то, что освободит меня от бремени ненужной псевдожизни…

— Неужели? Я стал бы твоим ангелом-хранителем, что ли?

— Ирония тут ни при чем. Я так чувствовал. Если обитатели высшего мира помогают тем, кто от них зависит на Земле, они ускоряют свой путь к совершенству…

— Вот даже как? — я наконец разозлился и нанес ему неотразимый удар. — Что ж не помогли тебе твои друзья? С кем ты работал, кто действительно в долгу перед тобой? Или они считают, что ты перед ними виноват больше, и потому предоставили тебя мукам ада? А что, неплохое название для твоих терзаний. Если вот это и есть АД? За то, что твоим друзьям не хотелось умирать, за тех девочек в вагоне и за всех остальных… Может, им всем в раю показалось не так уж великолепно, как тебе…

Он растерялся. Долго смотрел на меня пустым взором. Снова как там, в Москве.

— Я… Я не знаю… Я не думал о них. Я весь был замкнут на тебе…

«Если кинется — стреляю… А там посмотрим…»

— Мне кажется, — неуверенно заговорил Артур, — дело в том, что они теперь далеко. За какой-то гранью. И что-то мешает связаться с ними. Контакта нет. Словно у кинозрителя с героями фильма. А тебя я чувствую. Я ждал, что ты умрешь и мы встретимся на переходе. В серой зоне… Я тебе все сказал.

Было и жутко, и жаль его, но не настолько, чтобы отправиться в «серую зону»… Звучит больно плохо…

— Не горюй, Артур, — решил я его подбодрить. — Кажется, мы сможем договориться. Если восстановим витализатор и открутим все назад, тебе обязательно полегчает. Но сначала нужно выручить Аллу. Без нее ничего не выйдет… И если ее убьют…

— Не убьют. Я же сказал. Когда будет нужно, Вера успеет вмешаться.

— Но как? Телесно она ведь здесь…

— Есть способ переместиться. И я помогу. Алла сейчас заперта в очень защищенном бункере. Обыкновенным людям туда не прорваться. А Вера войдет. И если возникнет угроза для жизни Аллы — примет меры…

— Но ведь наружу она вывести ее все равно не сможет?

— Я все тебе объясню. Я уже придумал. Но — завтра. Сейчас тебе лучше отдохнуть…

— А вы?

— Мы будем здесь. Не бойся, если нужно, защитим и тебя.

— От кого? Я сейчас для всех тоже покойник. Ты не обижайся, но я прошу, чтобы вы ждали в другой комнате… Не люблю спать в чужом присутствии… Да, напоследок, чуть не забыл спросить — как вы все-таки с острова выбрались? По моим расчетам, тайфун прямо по вам ударил…

— Так и было. Мы отставали от тебя примерно на час хода. Я не моряк и заметил приближающийся шквал слишком поздно. Развернулся и стал полным ходом убегать под прикрытие островов. Когда понял, что не успею, задраил дверь рубки и люки. Сам по себе катер непотопляемый, поэтому нам ничего не грозило. Нормальным людям там не выжить, конечно, — задохнулись бы, или о борта насмерть побило…

Унесло нас миль на двести к северу, и такое было впечатление, что весь путь мы проделали в железной бочке, катящейся с горы… А там нас подобрал патрульный гидроплан. Остальное несущественно. Главное, что мы все же нашли…